порепетируйте перед зеркалом. Лучше в одиночестве – а то окружающие не поймут.
Потом предъявляете доказательства серьезности ваших намерений. Вот вы и колледж оплатили (и это лучший колледж в Лондоне, до этого вы просмотрели в Интернете десятки!), вот и жилье на период обучения у вас забронировано. В аэропорту вас встречают и провожают, а денег на вашем счету достаточно, чтобы прожить эти два-три месяца в свое удовольствие, бродя по музеям, магазинам и пабам и вкладывая свои средства в английскую экономику. Я как представила эту картину, чуть не прослезилась. Так мне захотелось соответствовать нарисованному образу. Помните анекдот про Вовочку, который, услышав, что лучшие игрушки, детские сады и люди в Советском Союзе, заплакал и сказал: «Хочу жить в Советском Союзе!»
Когда мама полистала папочку с моими бумагами для консульства, она произнесла: «Если бы все это было правдой, зачем тебе уезжать?»
Мне повезло с письмом от работодателя. Мой работодатель собирался свинтить из страны следом за мной, поэтому дал мне все необходимые справки и велел держать его в курсе моих британских приключений посредством писем и звонков.
В консульстве с первого июля подняли цены в два с половиной раза. Довольно долгое время консульский сбор составлял две тысячи рублей. Сейчас четыре с половиной. Досадно, опоздала на несколько дней. Еще более досадно будет, если визу так и не дадут. Солидная сумма, месячная зарплата. Ужасно жалко.
И вот консульство. Я не успеваю приехать к открытию, поэтому становлюсь в конце очереди и получаю возможность слушать истории, которые рассказывают люди. Пытаюсь угадать, кому поставят, кому нет. Молодым и холостым, как правило, отказывают. Им нечего терять. Они не вернутся. Высокий крепкий парень у окна. Институт окончен. В Великобритании был дважды – бывший сельхозрабочий. Мой случай.
– Зачем вы едете?
– Изучать английский.
– Зачем вам английский?
– Нравится.
Свободен. Можно даже не сомневаться – откажут. Неубедительно. Следом полная и страшно неуверенная в себе девочка. Не выглядит как искательница красивой жизни. Отвечает так сбивчиво, как будто врет впервые в жизни. Откажут.
С задних рядов встает девица. Ярко-красный плащ распахивается, открывая короткое платье. Она в своем уме? Красивая, уверенная, с прекрасным английским. Наблюдаю с большим любопытством. Откажут, стопудово откажут. Вся очередь сверлит ее взглядом. Но она через пару минут садится, еще более красивая и уверенная в себе. Красный плащ разгорается еще ярче. Для нее это уже двадцать пятая виза. Едет как переводчик.
Еще один пианист получает визу, лохматому замученному профессору средних лет разрешили участвовать в конференции в Бирмингеме. Бизнесмен едет в командировку. Потом опять череда отказов. Девочка из центра международного обмена Екатеринбурга. Работает менеджером по английским программам, отправляет студентов. Едет в мой колледж. Цель визита? Посмотреть на своем опыте, что за колледж, с которым мы работаем. Железная причина. Лучше не придумаешь. Отказывают.
Я потом читала эти отказы. Студентам – в классической форме: «Ваш возраст и ваше семейное положение вынуждают нас думать, что вы потенциальный иммигрант. Вы не продемонстрировали достаточные связи с родиной, поскольку образование у вас закончено, а работы еще нет…» Моя сестра год назад получила точно такой же отказ, несмотря на отличную подборку справок. «Вы молодая, незамужняя…» Почти все бывшие сельхозрабочие получают такой же отказ. Недостаточно связей с родиной. Так ведь потому и едут! Пока не обзавелись слишком прочными связями. Вот в чем абсурд.
Я не в шоке. Обо всем этом меня уже предупреждали. Все эти истории я слышала и читала в Интернете последние месяцы. Поэтому готовилась особенно внимательно, тщательно, выверяя каждую справку, подстраховываясь, где только можно. Но случай с девочкой из центра международного обмена выбивает меня из колеи. Утыкаюсь взглядом в книгу. По три раза перечитываю каждую строчку и не могу уловить смысл. Предупреждали, что в консульстве повсюду камеры. Излишнюю нервозность лучше не выдавать. Человек, которому нечего скрывать и чьи намерения чисты как слеза, не нервничает перед собеседованием.
Приходит мой черед. Все ответы я знаю наизусть. Все вопросы, мне кажется, тоже. Дежурный консульский офицер – худая, рыжая англичанка – велит говорить по-русски. Ей уже надоело за этот день слушать корявую английскую речь. Я облегченно вздыхаю. На своем языке да не выкрутиться? Ошибаюсь. Разговор быстро выходит из рамок запланированного. Что вы делали в Великобритании в прошлом году? Как долго вы там оставались? Почему вы продлевали визу? Кто занимался вашими документами? Почему ваш работодатель стал хлопотать за продление вашей визы? Какие у вас были отношения? Собираетесь ли вы продолжать знакомство? Почему вы покинули страну только в последний день срока действия визы?
Обстоятельно отвечаю на вопросы, говорю чистую правду, не могу отделаться от ощущения, что ни одному моему слову не верят. Новый блок вопросов.
– Где вы учили английский раньше? Что дадут вам трехмесячные курсы, если вы пять лет изучали его в университете? Почему вы не изучаете английский в своей стране при наличии стольких разнообразных курсов? Почему вы не хотите сэкономить деньги? И вообще, вы полгода прожили в Великобритании – неужели этого было недостаточно, чтобы выучить язык?
Я извиняюсь за свое дурацкое и неоправданное желание учить английский в его родной стране и поясняю, что едва ли хоть одна ферма располагает условиями к изучению английского. Хоть месяц там проживи, хоть пять лет. Консульский офицер не успокаивается.
– Когда вы вернулись из Великобритании? Когда вы нашли вашу сегодняшнюю работу? Как вы ее нашли? Насколько она связана с вашим образованием? Чем вы там занимаетесь? Сколько часов в день работаете? Сколько зарабатываете? На какие деньги едете? Почему ваши родители оплачивают вашу поездку? Откуда остальные деньги на вашем счету? Почему ваш работодатель позволяет вам уехать на такой большой срок? Кто будет работать за вас? Почему они думают, что вы вернетесь?
Я думала, этот допрос никогда не закончится. Иначе, чем допрос, я его назвать не могу. Десятки разнообразных вопросов из всех сфер, включая личную жизнь. Потом меня отправили подождать. Видимо, стали обзванивать все инстанции, указанные в моих справках. Я сидела и думала, не перепутают ли там что-нибудь на другом конце телефона и не разойдемся ли мы в показаниях. Попыталась представить, что работала бы на обыкновенной работе и была бы в обыкновенных деловых отношениях с директором. Какой бы директор стал участвовать в подобном телефонном допросе? Всех отпустили погулять, а в четыре часа велели прийти за результатами. «За результатами». Окончательного решения еще никто не знал.
Мы остались в холле вдвоем с одной девчонкой. Нам велели задержаться. Девчонка ударилась в панику, и ей хотелось с кем-то поделиться своими переживаниями.
– Я вообще не понимаю, что происходит, – затараторила она. – Я уже четыре раза была в Англии, мне всегда без проблем давали визу. Я живу там несколько недель или месяцев, потом приезжаю домой, потом снова еду. Я говорю в консульстве, что останавливаюсь у моей бывшей хозяйки из «хост фэмили», мы с ней в прекрасных отношениях, она высылает мне приглашения, но на самом деле у меня бойфренд в Лондоне, и я уже по нему соскучилась…
Я молча слушаю и размышляю: если в консульстве полно видеокамер, то, наверное, и микрофоны тоже могут быть в каждом углу. И почему некоторым оглоушенным дурочкам дают по четыре раза визу в Великобританию, если они вообще никаких инструкций не читают и ни одного правила не соблюдают.
– Что они еще хотят от нас, не знаешь? Я не планировала задерживаться здесь так долго. Меня шофер ждет, папа собирался после обеда на встречу и будет сердиться, что я занимаю шофера.
Я тупо смотрю в угол. Наверное, когда у твоего папы личный шофер, получить визу в Великобританию намного проще. Меня вызывают по второму разу. Видимо, уже позвонили всем, кому полагается. Сопоставили показания. Новый шквал вопросов:
– Что вы собираетесь делать в Лондоне? Когда вы прилетаете? Где остановитесь? Кто будет встречать вас в аэропорту?
